выжил ли скабиор?

Скабиор\Гермиона, Ключ: AU, R\ NC, H-, A+ «Когда рискуешь, чувствуешь, что живешь» или «Тот, кто сидит в грязи, не любит, чтобы на него падал свет...»Название: ЭвтаназияАвтор: анонимы до объявления результатовРейтинг: RТип: гетПейринг: Скабиор/Гермиона Грейнджер, Скабиор/Беллатриса ЛестрейнджЖанр: ангстАннотация: История одного целителя.Отказ: Все права на персонажей принадлежат Дж. Роулинг. Автор коммерческой выгоды не извлекает.Комментарий: написано на пятый тур Феста редких пейрингов «I Believe» по заявке ЂЂЂ 67Предупреждения: AUОт автора: 1. Автор извиняется перед заказчиком за то, что у него получился другой фик, не совсем по заявке.2. Точка зрения героев не всегда является точкой зрения автора.Размер: миниСтатус: закончен Меня зовут Себастьян Хилл. И я целитель.Когда волшебники, которых я лечил, начали умирать, Святой Мунго захлопнул дверь перед моим носом. Никакой он не святой, брехня все это: за умеренную плату готов пообещать выздоровление обреченному. А я не обещал ЂЂЂ сразу говорил как есть. Наверное, поэтому меня боялись.Началось это в Хогвартсе, на уроке Спраут, когда лапринус* взбесился и цапнул Тома за запястье. Том был болезненный мальчик с голубыми глазами, почти сквиб, и весь наш курс удивлялся, как его взяли в Хогвартс. Дамблдор поди постарался, он известный добряк, а меж тем Том умудрялся всякий раз падать с метлы, проливать зелья и превращать мышей в сломанные табакерки с хвостами. Преподаватели его жалели и, закрыв глаза, рисовали в табеле «удовлетворительно». Том, побледневший до синевы, покрылся потом и задрожал, Спраут закатила глаза, наложила повязку и велела продолжать работу. Будь на его месте кто-то другой, может, насторожилась бы, а у Тома, известное дело, руки кривые.ЂЂЂ Профессор! ЂЂЂ я не выдержал, Тома же лапринус укусил, она разве не понимает?ЂЂЂ Что такое, Хилл? Ты уже закончил? ЂЂЂ с растрепанными волосами и в неизменной шляпе Спраут смахивала на огородное пугало. Очень доброе и улыбчивое.ЂЂЂ Почти, мэм.ЂЂЂ Тогда в чем дело? ЂЂЂ ее глаза округлились.ЂЂЂ Профессор, Том умрет.Тишина, повисшая в теплице, уселась на шею, как непослушный ребенок. Том смотрел на меня с ужасом, девчонки открыли рты.ЂЂЂ Я сегодня же сообщу о твоем неприемлемом поведении декану, ЂЂЂ отрезала Спраут, в одно мгновение превратившись из доброго пугала в сварливую старуху. ЂЂЂ И ты будешь наказан. Том, тебе, наверное, лучше сходить к мадам Помфри. Наверняка ничего серьезного, но на всякий случай, ЂЂЂ дрогнувшим голосом продолжила она. Испугалась все же. ЂЂЂ Какое растение тебя укусило?Том, разумеется, не помнил.ЂЂЂ Его укусил лапринус! В учебнике «Растения и исцеление» написаноЂЂЂЂЂЂ Лапринус окружен защитными заклятиями, ЂЂЂ сухо произнесла профессор. ЂЂЂ Минус двадцать очков Равенкло.Утром Том умер.Яд лапринуса попал в кровь и парализовал нервные окончания. Тому не было больно, когда он умирал. Тело его забрал дед, давно обезумевший и подслеповатый, Спраут постоянно глотала успокаивающую настойку и приговаривала: «Там были только многогор и лаурит, больше ничего, больше ничего, министр, больше ничего, как можноЂЂЂ» А я сел учить трансфигурацию ЂЂЂ стажером в госпиталь Святого Мунго брали только с высшими баллами на экзамене. С того дня однокурсники шарахались от меня, младшие тыкали пальцами, и даже Пенни обходила стороной. Жаль, я любил ее. Наверное, сильно любил, настолько, что до сих пор помню ее губы, хотя моя школьная жизнь давно превратилась в отсыревшую фотографию: почти ничего не видно, только смутные очертания силуэтов. На выпускном Пенни сама подошла ко мне, от нее пахло виски и сладковатыми духами. К тому времени я начал забывать, что был такой мальчик Том.ЂЂЂ Пит сказал, что ты здесь, Себастьян.Пит единственный отрицал, что я накаркал смерть Тома. Пожимал плечами и хмыкал: «Я верю в судьбу, если Том умер, значит, ему нечего делать на земле, правда?»Фаталист, мозги которого били забиты отрывками из религиозных книг его матери-магглы, он верил в жизнь после смерти, и мы отлично ладили.ЂЂЂ Да, я здесь, ЂЂЂ я поднялся с лавки и сдул со лба челку. ЂЂЂ Зачем ты пришла?ЂЂЂ ЯЂЂЂПенни сама поцеловала меня. А я ведь любил Пенни, и мокрая после дождя трава примялась, когда мы коснулись ее. Фонари и свечи остались далеко, в замке, нас окружали темнота и заросли любистока. Кровь пульсировала в висках, ветер носил в воздухе шепот, стоны, шелест листьев и бесконечные вопросы: сколько времени прошло видел ли нас кто-нибудь слышал ли?.. Трава, мерещилось, раскалилась докрасна, и только хлынувший ливень остудил горящую землю под моими ладонями.ЂЂЂ ПенниЂЂЂОхрипший голос ее отца совсем заморозил землю.ЂЂЂ Пенни, что этотЂЂЂ Я успел сесть, прежде чем красная вспышка сверкнула прямо у моего носа, и заклятие рассекло щеку. Плохо помню, что было потом, но кажется, Пенни что-то кричала, я почти ослеп от боли.«Папа, он мне ничего не сделал!» ЂЂЂ последнее, что я услышал, и свет померк.Теперь тонкий шрам от виска до подбородка белеет на моей щеке и хорошо смотрится. Мне нравится, и миссис Лестрейндж тогда, у Малфоев, он понравился, я видел, как поднялись ее брови, и взгляд задержался на моем лице.Школу я закончил в восемьдесят шестом одним из лучших студентов и вскоре надел лимонный халат: меня ждал пятый этаж госпиталя святого Мунго.ЂЂЂ Добро пожаловать! ЂЂЂ поприветствовала колдунья, стоявшая под большой табличкой «Недуги от заклятий», и принялась откручивать пластмассовый глаз медвежонку, которого держала в руках. Колдунья была абсолютно лысая. ЂЂЂ К нам привели новенького! Он даже разговаривать не умеет, а я уже научилась читать по слогам! Мисс Смит учит меня, ЂЂЂ она гордо выпятила грудь, рассчитывая на похвалу.Я кивнул и протиснулся мимо нее в отделение.ЂЂЂ Вот что, мистер Хилл, вам нужно запомнить первым делом, ЂЂЂ хлопотливая толстушка вела меня по коридору, ЂЂЂ никогда не спорьте с нашими подопечными. И не обращайте внимания на их россказни: такого напридумывают, диву даешься, а потом-то понимаешь, что фантазии все это. Тут у нас психические расстройства, а там, ЂЂЂ она махнула рукой налево, ЂЂЂ лежат пострадавшие от порчи или наговора. Иногда мы, увы, ничего не можем поделать, но облегчить страданияЂЂЂЂЂЂ А здесь многие умирают? ЂЂЂ я прервал бесконечный поток ее болтовни.ЂЂЂ Бывает, ЂЂЂ нехотя призналась толстушка после долгого молчания. ЂЂЂ Случается, но мы стараемся не предавать огласкеЂЂЂЂЂЂ Прячете трупы? ЂЂЂ я ухмыльнулся, и она покраснела.ЂЂЂ Что за чушь, честное слово?.. Я имела в виду, что родственники не желаютЂЂЂЂЂЂ Я понял.Стены, увешанные детскими рисунками, пестрели от разноцветных пятен, случайных клякс и кривых линий.ЂЂЂ Это?..ЂЂЂ Работы наших подопечных, ЂЂЂ закивала мисс Смит и расцвела: ЂЂЂ Некоторые делают успехи.Я бы не торопился с выводами: косорылая зверушка грустно глядела на меня. Мы шли по длинному коридору, шаги гулко отдавались эхом, и мне казалось, что коридор никогда не кончится; из-за дверей доносилось невнятное пение, бормотание и вскрики, за некоторыми царила тишина.ЂЂЂ Здесь самые тяжелые, ЂЂЂ шепнула Смит, отпирая и толкая одну из створок.Я впервые увидел ее. Мэри. Правда, тогда я не знал, как ее зовут. Безымянная Мэри сидела на кровати в дальнем углу, обхватив колени руками, и смотрела в нарисованное окошко. Оно действительно было нарисовано на пергаменте и приклеено к стене, чтобы «не расстраивать подопечных отсутствием света». Ну да, ну да, лучше обмануть их и сделать липовое окно. ЂЂЂ Мэ-эри! ЂЂЂ ласково пропела мисс Смит, взглянув на меня и сделав большие глаза. ЂЂЂ Смотри, кто к нам пришел, это мистер Хилл, он тоже будет навещать тебя! ЂЂЂ толстушка широко ЂЂЂ и фальшиво ЂЂЂ улыбнулась, но Мэри не обратила внимания. ЂЂЂ Разве ты не хочешь познакомиться? Ну же, дорогая, удели нам минутку.ЂЂЂ Не стоит, ЂЂЂ я мотнул головой. Это смахивало на разговор с тумбочкой. ЂЂЂ Думаю, мы еще успеем пообщаться.Мэри аккуратно завязывала бантик из тесемок пижамы, и я не успел понять, в какой момент бантик перестал ее интересовать. Она молча подняла руку и медленно указала на меня. На мой шрам, коснулась его кончиком пальца.ЂЂЂ Что это?ЂЂЂ ЭтоЂЂЂ я порезался. В детстве.В ту секунду я зарубил себе на носу ЂЂЂ никогда не врать подопечным, они чувствуют ложь с той же остротой, что свою болезнь. Ни в чем их не обманывать, все равно прознают и выпытают. Мы принципиально не называли их больными или пациентами, ведь они слышали сквозь стены. Сами того не понимая.ЂЂЂ У меня тоже такой есть, ЂЂЂ Мэри затрясло, простыня смялась под напряженными пальцами, над губой выступил пот.ЂЂЂ Ну-ну, дорогая, незачем вспоминатьЂЂЂ ЂЂЂ засуетилась Смит, и я подавил желание привязать ее к спинке кровати. А лучше ЂЂЂ запереть в шкафу.ЂЂЂ Вот, смотри, ЂЂЂ Мэри отвела прядь волос с лица, и я увидел уродливый шрам, совсем не похожий на мой. Она сучила ногами, будто жаждала сбежать отсюда далеко-далеко. Я прижал ступни Мэри к постели, и почувствовал, что простынь мокрая.ЂЂЂ Это бывает, ЂЂЂ мисс Смит закивала, ЂЂЂ бывает, когда она волнуется, зря вы про шрамы началиЂЂЂНе мог же я его прятать.ЂЂЂ Что с ней произошло? ЂЂЂ мы спускались по лестнице на третий этаж. Видит Мерлин и подсматривает Моргана, я не хотел слышать ответ, но вопрос сам вырвался. Глупо, конечно, целитель волей-неволей должен знать все о недуге подопечного. ЂЂЂ Кстати, как ее зовут? ЂЂЂ толстушка Смит все время говорила «дорогая», а имени не произносила.ЂЂЂ Мэри она. Обычная история, за последние годы таких сотни, правда, сейчас уже поменьше, а когда Сами-Знаете-Кто в силе был, по несколько человек за день привозили, если не дюжину. Лет ей семнадцать. Пытали ее вместе с родителями Круциатусом, то ли развлечься хотели, то ли еще что, но она выжила. Тронулась умом правда, молчит все время, изуродована и детство свое не помнит. Под себя иногда ходит, а так вроде бы в порядке, до старости проживет. Можно сказать, ей повезло, родители-то тогоЂЂЂ А она молодая, организм крепкий, вся жизнь впередиЂЂЂВся жизнь, замешанная на беспамятстве, уродстве и мокрых простынях. Меня затошнило. Смит сказала бы, что это судьба. За годы работы в госпитале становишься фаталистом.ЂЂЂ Вы действительно думаете, что такое существование лучше, чем смерть?ЂЂЂ Конечно! Она же жива.Мы говорили о разных вещах и не могли достучаться друг до друга. Толстушка Смит, поглощенная размышлениями об удаче Мэри, показывала мне все новые и новые палаты, в каждой из которых находился подопечный, «несказанно везучий», без руки, ноги или с выжженными глазами, ноЂЂЂ живой. Магия, вопреки представлениям магглов, не всесильна, она не может вернуть зрение, если человеку нечем видеть, и «Костерост» вряд ли поможет, если кости негде растить. Мяса-то нет. И сухожилий тоже.С Мэри я не виделся до поры до времени: меня перевели в отделение волшебных вирусов, и там я прозябал до конца стажировки, меняя повязки, пропитанные гноем, осматривая влажные язвы и глядя в испуганные глаза.ЂЂЂ Ой, ну что вы, мистер Бэггинс, проживете еще лет пятьдесят, ЂЂЂ пели на два голоса целитель Сметвик и кудрявая Лиз, его помощница. Бэггинс скалил зубы в радостной улыбке, чесал болячки и мычал что-то. Верил, наверное.ЂЂЂ Не больше недели, ЂЂЂ шептал я, накладывая чистый бинт.Бэггинс менялся в лице и грозился пожаловаться главному целителю. И жаловался, но через неделю все равно умирал. Я же говорил, а он не верил. Когда труп левитировали из палаты, целитель Сметвик стоял с таким лицом, словно ему в задницу засунули волшебную палочку. Или заставили испробовать на себе кишечно-опорожнительное заклятие. Сметвик с самого начала знал, что Бэггинс не жилец (оспины высыпали на языке, лице и в гортани), но предпочитал молчать и улыбаться. Наверное, белозубую улыбку покойный Бэггинс будет вспоминать и на том свете.Когда стажировка подошла к концу, я вновь попросился на пятый этаж, вызвав недоумение главного целителя, его заместителя и кудрявой Лиз. Он

Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать Y ГП и ПП

00:03 Фанфик по заявке ЂЂЂ 67

Фанфик по заявке ЂЂЂ 67 — I Believe